Сегодня наука о сне (сомнология) - бурно развивающаяся область нейробиологии, имеющая исключительно важные теоретические и прикладные аспекты. Девизом сомнологии можно считать слова крупнейшего специалиста по физиологии сна Мишеля Жуве (Франция): "Кто познает тайну сна, познает тайну мозга".
Экспериментальная сомнология зародилась в России более 100 лет назад. Ее основатель - замечательный ученый М.М.Манассеина (1843-1903), ученица известного петербургского физиолога И.Р.Тарханова.
В XX в. еще И.П.Павлов много и плодотворно размышлял о проблеме сна и ставил ее изучение в центр всей науки о высшей нервной деятельности. В конце своей долгой жизни, в 1935 г., он высказал мысль, которая звучит особенно актуально в наши дни: "Ясное дело, что наша дневная работа представляет сумму раздражений, которая обуславливает известную сумму истощения, и тогда эта сумма истощения, дошедшая до конца, и вызывает автоматически, внутренним гуморальным путем (подчеркнуто мной – K.В.) тормозное состояние, сопровождаемое сном".
Российские ученые и их идеи всегда играли важную роль в науке о сне. Напомним, что Н.Клейтман (1895-1999), крупнейший сомнолог XX в., родился и получил среднее образование в Кишиневе. Отправной точкой для революционного открытия "сна с быстрыми движениями глаз" (синонимы: парадоксальный сон, быстрый сон, сон со сновидениями), сделанного им и его аспирантом Ю.Азеринским (1921-1998), родители которого также были выходцами из России, послужила работа русских авторов М.П.Денисовой и Н.Л.Фигурина. Еще в 1926 г. они описали у детей периодические эпизоды учащения дыхания и движений глазных яблок во сне.
Несмотря на огромный ущерб, нанесенный русской физиологии на Павловской сессии 1950 г. "победой" догматиков, поддержанных Сталиным, в 60-80-е годы в десятках лабораторий в различных городах страны развернулись фундаментальные исследования механизмов регуляции цикла бодрствование - сон. Проводились многочисленные научные конференции, в том числе и с участием крупнейших зарубежных специалистов. Разумеется, сомнология страдала от тех же пороков, что и вся советская наука - изоляции и бюрократизации. С одной стороны, лишь немногие исследования проводились на мировом уровне и носили подлинно новаторский характер; с другой - они имели недостаточный резонанс и зачастую оставались абсолютно неизвестными мировому научному сообществу. Так случилось и с пионерной работой молодого тбилисского физиолога Л.Р.Цкипуридзе (ученика И.С.Бериташвили), который еще в 1950 г. описал стадии "спокойного" и "беспокойного" сна по поведению кошек и их энцефалограмме.
В 90-е годы, после распада СССР и катастрофического (в десятки раз) сокращения финансирования фундаментальных исследований в России, почти все экспериментальные работы в области сомнологии постепенно свернулись, прекратилась научная смена поколений, молодежь ушла из науки в другие сферы деятельности или выехала на работу за рубеж. Сейчас во многих ведущих лабораториях мира, изучающих внутрисуточные ритмы и регуляцию цикла сон-бодрствование, успешно работают молодые специалисты из бывшего СССР (России, Украины, Белоруссии и др.). Большинство из них рассматривает свое пребывание за рубежом как временное и готово вернуться на Родину, если будут приемлемые условия для жизни и работы.
К сожалению, героические и беспрецедентные усилия, предпринятые Джорджем Соросом по спасению науки в России, имели лишь кратковременный эффект: организованный и финансировавшийся им Международный научный фонд прекратил свою деятельность через 2.5 года. Не оказывают существенного влияния и работающие в наши дни международные фонды, такие как INTAS и CRDF, поскольку средства, которыми они располагают, незначительны, а спектр исследований, которые они призваны поддерживать, весьма широк.
У нас единственная в настоящее время организация (не считая Гуманитарного научного фонда), напрямую финансирующая ученых из госбюджета, - созданный в начале 90-х годов Российский фонд фундаментальных исследований (РФФИ). Невозможно переоценить его роль в современной российской науке; это - последняя надежда, та соломинка, за которую хватается погибающий от нищеты в обстановке полного общественного равнодушия бывший "советский ученый".
В настоящее время при поддержке РФФИ в области сомнологии работают лишь несколько энтузиастов в Москве, С.-Петербурге и Ростове-на-Дону. Среди них - Ю.Ф.Пастухов и сотрудники его лаборатории в Институте эволюционной физиологии и биохимии им. И.М.Сеченова РАН (С.-Петербург), изучающие взаимодействие терморегуляции и сна у зимоспящих млекопитающих и птиц; Г.А.Оганесян и сотрудники его отдела в том же Институте, изучающие главным образом фило- и онтогенетические аспекты регуляции сна - бодрствования, а также взаимодействие механизмов сна и эпилепсии; А.А.Буриков и его сотрудники в лаборатории Института нейрокибернетики им. А.Б.Когана при университете и на кафедре общей биологии в Педагогическом университете (Ростов-на-Дону), изучающие нейрофизиологические механизмы сна; Л.М.Мухаметов и его сотрудники в Институте проблем экологии и эволюции им. А.Н.Северцова РАН (Москва), изучающие особенности сна у морских млекопитающих - дельфинов, тюленей, котиков; а также сотрудники нашей лаборатории, изучающие действие на сон различных биохимических веществ, возникающих в самом организме, - и это почти все.
Поддержка со стороны РФФИ могла бы переломить ситуацию и сыграть решающую роль в сохранении и развитии сомнологии в России. Однако пока нет надежды на то, что в обозримом будущем положение радикально изменится к лучшему. Во-первых, учитывая "дороговизну" современной науки, финансовые возможности РФФИ крайне скромны. Кроме того, поскольку зарплата, получаемая нынешним российским ученым по месту работы, - ничтожна, то значительная часть присуждаемого гранта уходит на выплаты вознаграждения его участникам. Таким образом, гранты этого фонда не дают умереть, но и не позволяют нормально развиваться.
Во-вторых, политика РФФИ определяется анонимными членами экспертных советов (фамилии которых, впрочем, ни для кого не секрет), созданных согласно принятой фондом классификации наук. Увы, похоже, что не во всех советах доминируют достаточно компетентные и объективные специалисты. Как иначе объяснить факт, что с момента создания РФФИ наши проекты по одной из наиболее интересных проблем экспериментальной сомнологии - пептидной регуляции сна - бодрствования, которые неоднократно получали поддержку со стороны различных международных фондов, да и самого РФФИ (но по другим его разделам), эксперты по "физиологии и медицинской науке" из года в год с непонятным упорством отвергают? А ведь это область нейробиологии, где на исходе минувшего века сделано крупнейшее открытие - обнаружена неизвестная ранее орексиновая система мозга, которая играет ключевую роль в пищевом поведении, эмоциональных реакциях и запуске парадоксального сна.
Орексиновая система мозга представляет собой небольшую группу пептидов, расположенных в срединной области гипоталамуса, в районе так называемого пищевого центра. Клетки имеют длинные отростки - аксоны, простирающиеся рострально (вперед) и каудально (назад) и обладающие весьма мощным древовидным ветвлением, так что каждый из нейронов иннервирует сотни тысяч других нейронов. Нейроны гипоталамуса выделяют орексин (гипокретин) - пептид, состоящий примерно из 30 аминокислотных остатков. Оказалось, что эта система определяет время включения парадоксального сна. Если система нарушена, то эпизоды такого сна возникают во время бодрствования. Они сопровождаются приступами паралича, что и служат основным симптомом нарколепсии. Открытие впервые дало основание для оптимизма в создании препаратов против этого тяжелого неврологического заболевания.
Да и сама классификация наук РФФИ искусственна, совершенно неудовлетворительна и местами явно создана "под интересы" определенных научных групп. Вот только дна примера:
в разделе "Физиология и медицинская наука" (04-300) есть подразделы "Нейрофизиология" (04-320) и "Физиология сенсорных систем" (04-330), хотя физиология сенсорных систем — часть нейрофизиологии;
в то же время нет подразделов по нейрохимии, по физиологии высшей нервной деятельности, психофизиологии и нейроэтологии... А из раздела "психология" (06-360) несколько лет назад исчезли важнейшие дисциплины - психофизиология и нейропсихология, причем в обеих имеются всемирно знаменитые школы -соответственно Е.Н.Соколова и А.Р.Лурия, составляющие гордость нашей науки и имеющие мировое признание! Вместо них появились такие невнятные понятия, как
"человек в информационном обществе" и даже "нетрадиционные методы исследования мышления и речи".
Разумеется, проблема объективизации субъективных оценок экспертов существует и в богатых, промышленно развитых странах, где на фундаментальные исследования выделяются значительные бюджетные суммы. Однако там она решается путем "размножения" научных фондов: чем больше фондов, финансирующих исследования в данной области, тем меньше вероятность того, что какая-то плодотворная идея останется без поддержки.
Сегодня в России интенсивно разрабатываются лишь медицинские аспекты сомнологии. Ведь медицина, в отличие от фундаментальной науки, всегда находит внебюджетные источники финансирования. В различных городах возникают все новые клинические центры по нарушениям сна, создано Международное научно-практическое общество сомнологов во главе с лидером российской "медицины сна" членом-корреспондентом РАМН А.М.Вейном. Под эгидой этого общества и Минздрава РФ уже дважды (в 1998 и 2000 гг.) успешно проводились Всероссийские конференции по сомнологии, в каждой из которых участвовало более сотни врачей и ученых, в том числе молодых.
В то же время мировая наука переживает революцию в области молекулярной биологии и генетики. Внедрение новых методов породило целый каскад открытий в фундаментальной сомнологии, а российские специалисты не могут принять участие в решении таких проблем. Да и работы эти порой остаются недостаточно известными в нашей стране. Как привлечь к этим проблемам интерес исследователей, особенно молодых, восстановить научные связи и укрепить контакты с коллегами-соотечественниками, постоянно работающими за рубежом?
Очевидно, что это, как и в других подобных случаях, невозможно сделать без "привлечения иностранного капитала", в данном случае - крупных грантообразующих фондов США, объединенной Европы и Японии. Речь идет не о выделении особых средств в виде "гуманитарной помощи" для наших ученых, а о взаимовыгодном сотрудничестве. Ведущие ученые, участвующие в формировании научной политики упомянутых фондов, не знают, что в настоящее время именно Россия может предоставить им такие возможности в фундаментальной сомнологии (да и вообще в экспериментальной биологии и медицине), какие они не смогут получить ни в одной другой стране мира.
Дело в том, что западный исследователь, опыты которого связаны с вивисекциями, в последние годы сталкивается со все более мощным противодействием многочисленных обществ охраны животных. Созданные первоначально с вполне разумными и благими целями (соблюдения правил гуманности при хирургических операциях, улучшения содержания лабораторных животных в вивариях, контроля за отловом в научных целях редких диких видов и т.п.), эти общества очень скоро выродились в обскурантистские и мизантропические. Во главе таких организаций стоят лица, как правило, весьма невежественные, но чрезвычайно агрессивные и экстремистски настроенные, нормальное общение с ними практически невозможно. Научное сообщество на Западе оказалось беспомощным и беззащитным перед натиском, создающим совершенно бессмысленные и порой непреодолимые преграды перед исследователями даже в тех областях экспериментальной биомедицины, которые, как сомнология, дают непосредственный выход в клинику в виде новых лекарств и методов лечения...
В России же, к счастью, контроль за использованием подопытных животных в научных целях пока лежит на самих ученых, как это было на Западе еще лет 20 тому назад. Кроме того, только у нас современный исследователь имеет уникальную возможность для проведения зоофизиологических (в том числе - сравнительно-сомнологических) экспериментов на диких животных в лабораторных и полуестественных условиях, которые предоставляют Черноголовская и Утришская биостанции Института проблем экологии и эволюции им. А.Н.Северцова РАН.
Черноголовская экспериментальная база, расположенная всего в 50 км к востоку от Москвы, на территории Ногинского научного центра Российской академии наук, занимает около 50 га леса. Она организована в 1975 г. для изучения поведения и коммуникации диких животных в условиях, максимально приближенных к естественным. Располагает десятками видов млекопитающих различных отрядов: насекомоядных (землеройки, ежи), рукокрылых, грызунов (особенно мышевидных), хищных (енотовидная собака, рысь, куньи), копытных (в том числе кабарга, для которой впервые в мировой практике удалось добиться стабильного размножения и разведения в неволе). База имеет всю необходимую инфраструктуру для нормальной исследовательской работы, включая домики для проживания ученых, лабораторные корпуса и вольеры, международный телефон, факсимильную и электронную связь. Кроме того, в 10 минутах езды на машине находится "наукоград" Черноголовка с комфортабельной гостиницей, рестораном и т.д.
Утришская морская станция образована в 1978 г. в живописной местности на берегу Черного моря между Анапой и Новороссийском. Этот лабораторный стационар для изучения морских млекопитающих и рыб может обеспечить одновременно до 40 рабочих мест. Станция имеет семь экспериментальных бассейнов разного размера и вольеры с морской водой для содержания дельфинов и ластоногих; кроме того, располагает столовой, складскими помещениями, эллингом, гаражом, морозильными камерами для хранения корма, оборудованием для легководолазных работ, моторными лодками, автотранспортом. Отработаны методы отлова, доставки на станцию и последующего содержания для научной работы различных морских млекопитающих - водных и полуводных, таких как дельфины, настоящие и ушастые тюлени, каланы, моржи и пр. В целом инфраструктура станции, включающая около 30 временных лабораторных, хозяйственных и жилых сооружений, имеет все минимально необходимые условия для проживания и работы ученых во время полевого сезона, который здесь длится с мая по октябрь.
Нам представляется, что российским ученым необходимо использовать все возможности - личные связи с зарубежными коллегами, членства в международных научных обществах, участие в конференциях и пр. - для разъяснения следующей позиции: кооперация с нашими исследователями выгодна зарубежным специалистам, поскольку в ряде случаев может предоставить уникальные возможности для проведения экспериментов.
Недавно появились сообщения, что "утечка мозгов" стала волновать и американских законодателей, поскольку служит одним из каналов вполне легальной иммиграции в обход периодически вводимой Конгрессом квоты. В таком случае изменение политики зарубежных научных фондов, их поворот от поддержки исследований, проводимых исключительно на их собственной территории (пусть даже и с участием российских ученых), к поддержке (напрямую или при посредничестве РФФИ) совместных работ на базе наших институтов и научных станций поможет решить назревшую проблему. Люди, от которых это зависит (в США), - как правило, доброжелательно настроенные и заинтересованные в науке, но крайне настороженно относящиеся ко всему, что "очень необычно и не совсем понятно". Необходимо добиться, чтобы они избавились от страха перед ответственностью за то, что будет происходить не у них "под крылышком", а в далекой и непонятной России.
Хочется верить, что некоторые положительные сдвиги, происходящие в последнее время в политике и экономике нашей страны, будут способствовать выходу из тупиковой ситуации отечественной сомнологии.
Автор благодарит Н.Н.Данилову и Ю.Б.Мантейфеля за чтение рукописи и ценную критику.
